Притяженье второе

Шесть десятков лет династия Штепо растит хлеб

 Елена Ломакина
Фото Дарьи Трухляевой
и из архива Андрея Штепо

Дорогие подписчики, историю о первом притяженьи читайте на наших ресурсах ранее.

Мне за державу обидно!
Сага третья. Крестьянско-фермерское

Ну как тут не вспомнить знаменитые слова таможенника Российской империи Верещагина в исполнении актёра Павла Луспекаева! Как больно и обидно было Штепо, понимающему, что за его отлучением от «Волго-Дона» большое дело жизни развалят, разберут на запчасти, на винтики. Не просто лихие 90-ые, лютые. Не о себе переживал Штепо. «Репетиция» — так он назвал произошедшее в его… теперь бывшем его… хозяйстве. Он справедливо опасался, что на смену опытным директорам придут пройдохи и горлопаны, а хозяйству – каюк! «Здесь, там, везде. Экономика затрещит!». Ведь так и вышло.

То, что Штепо с должности уберут по всем приметам было заметно. Таким, как он, далее терпеть происходящее было невозможно. Идти на поводу, юлить, поддакивать ради сохранения кресла, участвовать в перестроечном абсурде. Конечно, подобного рода хитрецы находились. Заигрывали с коллективом, потакали в мелочах, потом, дождавшись долгожданных выгодных моментов, переводили активы на себя, постепенно подводя к банкротству вверенное демократическим большинством предприятие. «На обделочных линиях отшатывались даже опытные бойцы скота, когда в утробах бедных буренок обнаруживались телята, уже покрытые шерстью. Пару недель подождать, и пожалуйста – приплод, целое стадо. Можно не беспокоиться о будущем животноводства. Но нет. Резали по живому. То, что создавалось народом, тяжело, с хрипом, впроголодь, в бараках прозябаючи; то, что превращалось беззаветным трудовым подвигом в общенародное достояние и законную гордость – все оно в девяностые годы пропадало пропадом, за бесценок делалось вдруг чьей-то частной собственностью. Мог ли в таком процессе участвовать Штепо? Да лучше застрелиться!» — резюмировал автор книги про Виктора Ивановича, выпущенной пять лет назад, к 90-летнему юбилею Героя.

И все же как душа болела! В одном из интервью районной газете уже ближе к двухтысячным Штепо сказал: «Как увижу вдоль дороги бурьян на пашне, будто толпа голодных людей стоит…».

Да, больно. Но сидеть и страдать — это не про Виктора Ивановича. Снова вспомнилось отцовское: «Глаза боятся, а руки делают». Трудятся руки все тем же крестьянским притяженьем вдохновляемые. Только имя теперь им заграничное дано – фермеры. Разве удивительно, что Виктор Иванович Штепо стоял у истоков фермерского движения в нашем районе. А рядом его ученики-волгодонцы: сын-опора, Колесниченко, Олейников, Кузьменко. Они, как и тысячи других по России, продирались сквозь надолбы иезуитски выстроенного порядка. Дрались в кровь — не боевую, трудовую — и растили хлеб, собирая высокие урожаи. И бились снова – уже за достойный сбыт. И не были героями публикаций, героями дня. Были невоспетыми героями своей земли.

Односельчане-то знали металл штеповского характера. Они ни на минуту не сомневались, что благодаря опыту и трудолюбию Виктора Ивановича, вкупе с молодой энергией и таким же доставшимся по наследству трудолюбием Андрея Викторовича, бизнес встанет на ноги, окрепнет, прибавит земель, обрастет тракторами. Не впервой Шепо-старшему в голой степи да с видавшей виды техникой превозмочь, сдюжить, сделать невероятного масштаба дело.

Сына Андрея, может, и жестко, но правильно Виктор Иванович воспитывал, для жизни закалял. По первой, после института, сразу в хозяйство не взял: «Еще не хватало! Скажут, что сынку мягкую постилку обеспечил!». Андрей с Женой Натальей в «Волго-Доне» оказались позже только по вынужденным обстоятельствам: сильно приболел отец, вот мать и попросила о переезде.  «Вы не думайте, — улыбается Андрей Викторович, — что во время работы в «Волго-Доне» ко мне какое-то особое отношение было. Ответственность на себе нес большую за работу, а стружку с меня отец снимал более серьезную, чем с чужих». Не баловал Штепо-старший сына, понимал, что должен тот состояться как человек, как мужчина, как аграрий. Да и понимал, что не вечен, а дело надо в крепких руках оставить.

Главные уроки отца пришлись, конечно, на тот срок, когда оба поднимали свое семейное КФХ:  с 1991 года и по 2004 год. Работали тесно, в постоянном контакте. Теперь уже без прослойки между директором и сыном в виде различных главных специалистов. Правил отец узконоправленную специфику сыновьего образования  под широкий спектр знаний из разных сфер, накопленный самим за долгие годы.  И если поначалу все необходимое для работы своего хозяйства вместе строили, то огромный склад в Рокотино на восемь тысяч тонн от первого кирпичика фундамента, от первой разрешительной бумажки Андрей Викторович уже сам поднял. Ангар для техники на окраине села построил, чтоб перед дворами жителей шумные комбайны с широкими жатками не гонять. Тут уж специалисты, воплощавшие проекты, Андрею, как отцу, вопросы задавали – а кто это так грамотно спроектировал и начертил? Улыбался про себя Андрей Викторович, точь-в-точь, как отец в свое время: «Кто надо, тот и начертил». Сейчас в планах у него строительство крытого тока. Не было еще такого в хозяйстве. Теперь будет.

Истоки правильного видения организации крестьянского труда дальновидный Виктор Иванович  спроектировал, когда еще ничего не предвещало беды. Вместе в другими в 1989 году Андрея направили на стажировку в ФРГ. Только планировалось на три месяца, а вышло больше чем вдвое дольше. Вот в эти времена и происходили в «Волго-Доне» антиштеповские, читай – антикрестьянские перемены. Но сыну решено было не говорить. Пусть учится. Нечего беспокоить, помочь-то ничем не сможет.

После месяца в учебном центре, изучения языка с необходимой для работы терминологией, попали молодые аграрии на ферму. Видели и как растениеводство, и как животноводство организовано. Сами коров доили. Только автоматизированная для этого процесса «елочка»,  и в нынешнее время только передовыми хозяйствами внедренная, тогда в Германии уже была в обычной практике. И дивились, конечно, молодые аграрии из России, как компьютер по специальной команде всю историю коровы выдает: удои за любое количество времени. И рацион кормления, раздачи кормов, смешение их – все было роботизировано. И фракция корма – мелкая, по сравнению с нашей – было, что изучать и на вооружение брать. И, конечно, знаменитое немецкое рачительное отношение к деньгам, когда каждая копеечка на учете и работает, работает на дело.

Ну, до применения передовых технологий на практике на родит не еще ой как далеко было. Первой пробиваемой Штепо проблемой на пути к фермерству стала задача «выбить» землю. Никто ее просто так не давал, приходилось из чиновничьих пут ее выцарапывать, малому совету райисполкома доказывать. Первые наделы были «кусочными», разбросанными по обширной территории Калачевского района: там клочок, там клочок. «Да и досталось первым фермерам земли очень мало, — со вздохом вспоминает Андрей Викторович, — отец, видя, что ребятам-фермерам помоложе и вовсе земли с гулькин нос досталось, часть своих отдал, поддержал ребят, выходцев из его же «Волго-Дона». По первой хотели все вместе работать. Но у каждого было свое видение развития хозяйства. Решили каждый свою инициативу реализовывать. Так правильнее». Со временем землею хозяйства прирастали, техникой обзаводились. Но еще очень долго работали силами семьи, не привлекая посторонних рабочих.

Так и стали Штепо втроем работать: Виктор Иванович, сын и зять. Затем и родственники жены Андрея Викторовича, сестра жены поваром работала. «Первый наемный работник у нас в 1995 году появился, — рассказывает Андрей Викторвич, — беженец из Киргизии. Ему кто-то посоветовал к нам прийти. Отец говорит: «Ну, ты поговори с Петром. Он, значит, механизатор. Оцени, как специалиста». Оценил, хороший работник. Кстати говоря, он у нас до сих пор в КФХ трудится, первый наш, так сказать, человек, которого мы приняли — Петр Николаевич Радков. Работник золотой, очень ответственный! Награжден медалью, Почетными грамотами, в том числе и Министерства сельского хозяйства. Потом к нам брат его приехал, года через три-четыре. Тоже у меня водителем работает до сих пор. Конечно, коллектив создавался не сразу, годы его фильтровали».

Начиналось КФХ Штепо с 700-сот «с копейками» гектаров. Тех самых, клочками, по разным поселениям. Потом понемногу фермеры стали землями обмениваться, ведь крупные участки, сосредоточенные максимально близко друг к другу, рентабельнее обрабатывать. Теперь у Штепо в обработке 16 тысяч 400 гектаров, не считая пастбищ. Работает хозяйство по «двуполке». Для несведущих в сельском хозяйстве — по схеме: пар, посев, пар, посев. То есть год в участок земли деньги вкладывают, очищают, питают. Затем засеивают. После сбора урожая — цикл по новой.

Теперь в хозяйстве работает чуть меньше шестидесяти человек, в сезон привлекается еще порядка десяти. И вот теперь хозяйство идет в ногу со временем, используя все современные методы механизации: от параллельного вождения до всех благ GPS-технологий. И для упрощения работы, и для контроля, конечно. Весовые оснащены камерами, ведущими онлайн трансляцию. Трактора тоже компьютеризированы. Одно из последних достижений: восемь самых больших крупных тракторов  оснастили системами подруливающего устройства: при высеве, благодаря работе грамотного автопилота, «строчка на строчку» не заползает – погрешность всего 15 сантиметров! Это и излишний расход семян ликвидирует, и урожайность увеличивает. А у водителя есть время обернуться, проконтролировать работу сеялки, ход всего процесса сева.

Техники сейчас в хозяйстве хватает. Даже крупную не быстро перечислишь — три канадских трактора, шесть тракторов марки К-700, есть «Террионы», штук пять китайских тракторов за последние годы приобрели. Но, что интересно, сберегли, потому как незаменимы ничем, в хозяйстве семь единиц гусеничных ВТ-150 производства 90-ых годов, самый молодой из них – 2003 года выпуска. Берегут эти раритеты в хозяйстве потому, что только эти детища волгоградского тракторного отлично справляются весной с уплотнением почвы при бороновании. Даже у продвинутых за рубежом фермеров эта проблема остро стоит. А Штепо решил ее в прямом смысле дедовским способом.

«Основная экономика в нашем регионе, — уточняет Андрей Викторович, — завязана, конечно, на озимую пшеницу. Понимаете, это же традиционно возделываемая культура, которая выгодна в нашей природной зоне. Это еще дедами и прадедами выверено: пшеница, озимая и яровая, пусть и не самую высокую урожайность дает, но родит и при этом обладает высокими мукомольными свойствами. С тех пор мало что изменилось, разве что генетика семеноводства шагнула далеко вперед.

Прошлый, 2022-ой, год я считаю для нашего хозяйства не был провальным. Хотя, конечно, ожидали мы от него намного больше. Хлебостой стоял супер, конечно. Вот мы распродали остатки урожая двух прошлых лет. А зашли на уборку — такого зерна, как ожидалось, нет. Природа с нами пошутила очень сильно. В мае были заморозки кратковременные, попали они как раз в такую опасную фазу формирования зерна, что по полколоса, по треть колоса не сформировалось, не озернилось. Поэтому у нас средняя урожайность вышла в районе от 24 до 26 центнеров с гектара. Низкая для тех осадков, для тех условий, которые сложились в прошлом году. Что поделать, мы все знаем, что трудимся в зоне рискованного земледелия».

Приэтом очень гордится Андрей Викторович, что даже неудачные годы не сломят хозяйство, добившееся стабильности: «Я очень горжусь, что мы создали в хозяйстве так называемую «подушку безопасности». Даже при неудачном урожае мы сможем выстоять, продержаться необходимое время».

Задаю провокационный вопрос – хватило бы, чтоб пожить на каком-нибудь острове без забот сколько еще судьбой отмерено? По ответной улыбке понимаю – вполне. «Мне, бывает, говорят, — отвечает на мои мысли Штепо, – зачем тебе все это надо? Вполне можешь уже пожить там, где хочешь, так, как хочешь и сколько захочешь. Нет! Не мое это! Я так не могу! – он режет воздух ладонью, твердо глядит на тебя и на минутку возникает дежавю от схожести с моментом того выступления Штепо-старшего перед премьером, вот он, характер отцовский, жилка отцовская и кое-что еще главное. — За мной ведь люди! Как я их подведу?! Как оставить можно. И потом, Вы знаете, ведь оно не отпускает… Притяженье». Эти крайние слова Андрей Викторович произнес так просто и естественно, без всякого пафоса. Но с искренней, неподдельно-крестьянской святой любовью и верой в матушку-землю.

Сын за отца
Сага четвертая. Штепо-младший

«Ну, расскажи хоть что-то про отца, чего никто не знает, ты ж сын». — часто спрашивают Андрея Викторовича. А он в ответ пожимает плечами. И есть в этом жесте хоть и хорошо скрываемая, но обида. Отца-то как раз в детстве ему и не хватало. Потому что когда Андрей просыпался, Виктор Иванович уже был на работе, а когда засыпал – еще. В редкие для Штепо-старшего выходные дни он был настолько уставшим, что на совместные дела с сыном – рыбалку ли, природу сил не оставалось. Отдыхать Виктор Иванович любил, изучая историческую литературу. Грандиозную его библиотеку и сейчас берегут в доме.

Андрей родился на казачьей земле, ныне район называется Кумылженским, а в паспорте Штепо-младшего написано еще Подтёлковский район. Вот тамошний хутор Попов и стал местом рождения. Отец туда был направлен на работу директором МТС, там и познакомился со совей суженой, как с любовью говорит Андрей Викторович: «С моей матушкой». Она тогда окончила фельдшерско-акушерское Саратовское училище и тоже по распределению попала в Попов.  Но почти сразу после рождения сына семью направили в «Волго-Дон». Так что практически Андрей Викторович  уже местный.

В 1975 году Андрей Викторович поступил в Волгоградский сельхозинститут, на факультет «механизация сельского хозяйства», а в 1980 году окончил его уже семейным человеком, его супругой стала Наталья Ивановна. Это очень трогательная история, поскольку симпатизировать друг другу молодые люди начали еще будучи учениками Береславской школы. Записочками там обменивались. Но любовь-любовь загорелась уже на втором курсе института, когда юные сельчане приехали на каникулы домой отмечать Новый год. К утру все разошлись, Андрей и Наталья остались вдвоем, долго гуляли утром по улицам Береславки. Поженились уже будучи на четвертом курсе. По распределению после института в Астраханскую область поехали уже с первенцем – Сашей.

Там в школе молодой специалист пришлась ко двору – заждались уже преподавателя иностранных языков. И новое здание школы подоспело – двухэтажное, светлое, просторное. Класс иностранных языков был оснащен лингафонным оборудованием. Через три года пробивная Наталья уже стала завучем. Андрей Викторович работал главным инженером ОПХ Ленинское сельскохозяйственное предприятие. Опытное хозяйство находилось в ведении Нижневолжского института. Изыскания проводились в основном агрономические.

А потом Виктор Иванович заболел. Кроме Андрея у него были две дочери, но по тем порам не помощницы: Марина только школу заканчивала, а Наталья и вовсе малая, моложе брата на 13 лет. Летом 1984 года семья младших Штепо вернулась в родную Береславку. Наталья Ивановна снова прошла путь от учителя до завуча, Андрея Викторовича назначили главным инженером в Рокотинском, самом крупном в хозяйстве на то время.

Позже супруга перешла работать в профком объединения. В 1995 году в результате несчастного случая не стало Саши. Штепо еще тверже сплотились все вместе, поднимая семейный бизнес – крестьянско-фермерское хозяйство. На Наталье Ивановне были все бухгалтерские заботы, отчисления, переписки. Ну и парадно-праздничная, когда пришло время, история. Благо затевать и организовывать мероприятия со знанием дела и протокола она научилась еще в годы работы в профкоме «Волго-Дона». А уж каких там гостей умели принимать и развлекать — это ого-го.

Но испытания на всех вышеперечисленных событиях не завершились. Не сразу, но потеря сына сказалась на здоровье Натальи Ивановны. Перенесенный стресс, материнское горе вызвали в организме болезнь. Ту самую, тихую поначалу, коварную и страшную. Конечно, никому такое не дай Бог пережить. После операции волгоградские врачи озвучили приговор: онкология. Более сорока лет прожили вместе, оба стержневые и крепкие Андрей и Наталья, гибель сына сплотила их, сделала ближе друг другу. Но новая беда шанса не оставила. Хоть и боролись они отважно. Несмотря на многочисленные заботы, требовавшиеся в КФХ, Андрей Викторович в этот ужасный год был всегда рядом с Натальей Ивановной. Боролись с онкологией вместе. Он сопровождал супругу в каждой поездке на лечение, снимал жилье, чтоб не мыкаться по больничным палатам. И сам варил кашки-супчики, те, которые соответствовали диете больной жены. Радость вызывала каждая маленькая победа, каждое, пусть и небольшое, снижение онкомаркеров после терапии. Даже достали дорогущее и дефицитное лекарство, которое могло принести с собой улучшение. Но после него Наталье Ивановне стало хуже. Восьмого апреля 2020 года ее не стало.

Одна отрада осталась Андрею Викторовичу – дочь Машенька. Наталья Ивановна забеременела поздно, уже в 40 лет. Но Маша – настоящая радость и солнышко. Папа ей очень гордится. Она с детских лет была творческим ребенком, любила петь. Но родители несерьезность артистических специальностей не одобряли, поэтому поступила Мария на иняз, способности к языкам у нее были потрясающие.

До третьего курса все было хорошо. А потом группе очень не повезло с преподавателем. В итоге и группу расформировали. Но для Марии это был, скорее, знак свыше. Маша очень любила рисовать, использовала для этого свободные минутки. Однажды ее работы случайно попали на глаза профессионалу, он заинтересовался и подытожил: будет толк. Взялся учить, шлифовать природу школой. В итоге Мария без труда поступила в Санкт-Петербургскую художественно-промышленную академию, недавно ей предложили членство в Союзе художников России.

По интересам. По долгу. По сопричастности

Память о Викторе Ивановиче его сын достойно увековечил не только в крепком и успешном фермерском хозяйстве. Вместе в коллегами-аграриями Андрей Викторович создал общественную организацию «Волгоградский фермер» имени Дважды Героя Социалистического Труда Виктора Ивановича Штепо. Инициатором такого дела выступил Федор Леонтьевич Козловцев. «Штеповские птенцы» вначале просто под именем своего великого предшественника объединились в клуб по интересам, обмену опытом. А затем стали застрельщиками важных дел. Например, знаменитая Агровыставка родилась именно по задумке фермерского клуба. Первые годы она и проходила на территории Береславки. Лишь затем, по мере того, как выставка росла и крепла, набирала масштаб, ее перенесли в центр области, чтобы логистически было удобно съезжаться всем аграриям региона. Многие ведь занимаются и нехарактерными для климатических условий Калачевского района пропашными культурами, область-то протяженная. К организации и проведению выставки подключились профессионалы.

По инициативе клуба, при его финансировании на территории альма-матер аграриев региона – Волгоградской сельхозакадемии — был установлен бюст Виктора Ивановича. Память о нем так же живет на аллее Родного края в Парке Истории Государства Российского в Пятиморске.

У клуба есть свой сайт в интернете, где аграрии обмениваются важной и полезной информацией. И все – под присмотром Виктора Ивановича: с того самого парадно-выходного портрета он пристально вглядывается в глаза каждого гостя сайта: помните о притяженье, чувствуете его?

***

Сын Андрей точно чувствует. Тянет душа не только работать на матушке-земле, но и посмотреть даже в выходной день на свежевспаханное поле или на налитый золотой колос. Но самое любимое не это. Более всего Андрей Викторович Штепо любит в поле время, когда колос только начинает зеленеть, только готовится начать свою силу набирать. Заходишь в колосья, одежда от цвета пачкается. Но ничего, говорит Андрей Викторович, красивее нет.

И стоят вокруг него до самого горизонта колоски – зеленые, усатые, крепки. Будто солдаты в строю. Солдаты той самой непобедимой крестьянской армии, честь служить которой выпала отцу и сыну Штепо. Никакие ветра не склонят эту армию, никакие засухи не иссушат, морозы не погубят, ливни не затопят. Потому что силы сквозь корни свои, как колосья, берут крестьяне у матушки-земли. «Притяяяжеееньеееее» – шепнут навстречу Андрею Штепо хлеба. И почудится в этом шепоте голос отца. Голос предков. На том и стоим.